Лягва прельстива
Некоторое время назад я, пролезая по дневничкам друзей, наткнулся на интересный флешмобчик у Тайнор Томба. Поучаствовал и... разделили первое место еще с двумя участниками. За энто автор дневничка решил расплатиться творческой натурой.
Собственно она:
Вышедшее солнце заглянуло в дупло поваленного дерева и разбудило маленькую лимнаду, спавшую на травяной подстилке. Малышка нахмурилась и отвернулась лицом к стенке. Однако поспать еще не получилось, потому что хитрое утреннее светило начало припекать затылок. Лимнада что-то проворчала, выбралась из вороха травы и выглянула из дупла наружу.
Пейзаж за ночь не изменился ничуть. Все те же кочки, обросшие со всех сторон осокой и полынью, блики в воде и упавшие ветки вперемешку с выглядывающими наружу корнями. И все это под аккомпанемент стрекотания кузнечиков и разноголосого кваканья. Однако прислушавшись, зеленоволосая поняла, что местные лягушки выквакивают вполне определенную мелодию. А это значило, что поблизости находился тот, кто эту мелодию так любит.
Лимнада огляделась. В ближайших кустах осоки обнаружилась блестящая на солнышке лысина. Ее обладатель не являл собой примера богатырского сложения, поэтому все остальные детали тела из травы не выглядывали. Однако лысины в сочетании с мотивом, выводимым квакушками, было достаточно, чтобы понять, кто роется внизу.
- Привет, дедушка! - малышка перепорхнула из дупла на ветку и уселась поудобнее.
- Болотный змей тебе дедушка, - послышалось ворчание в ответ. Копошение в осоке стало более активным, и вскоре из травы высунулось украшенное бородой и усами морщинистое лицо. – Привет, зеленая. Как дела?
- Скучно, - лимнада огляделась, нашарила поблизости помянутого всуе болотного змея и бросила им в старика. – Вторую неделю ничего нового. Прямо как в каком-нибудь застоявшемся болоте!
- Дык болото же и есть, - леший поймал летящий в него предмет, опознал в нем ужа с полными укора глазами и выпустил незадачливый снаряд на волю. – А то, что тихо, так это и хорошо. Еще б недельку так…
- Чего хорошего-то? – зеленоволосая поболтала ножками в воздухе. – Вот десяток дней назад аука бабу-грибницу сюда притащила. Весело было смотреть, как этакая громада вместе со своим лукошком по кочкам переваливалась. А уж когда она в запруду шандарахнулась, так я чуть с ветки не свалилась от смеха.
- И чего смешного? – возмутился старичок. – Булькнул человек в воду, а вам только бы зубы скалить.
- Так ты ж ту бабу не видел, - хихикнула лимнада. – Там не «бульк», там полновесный «плюх» на пару с «шандарахом» был. У нее одна задница – «во»!
Собеседник поднял брови, оценивая достойный любого рыбака размах рук лимнады. Потом оглянулся на запруду и почесал в затылке.
- Как она в нее провалиться-то умудрилась?
- Частями, - зеленоволосая пожала плечами. – Одна нога в эту ямку, другая – в ту.
Старик изучил указанные ямы, что-то прикинул в уме и внезапно начал хохотать.
- А я, дурень старый, все думал, кто ж полынь так помял, - сквозь смех выдавил он. – Всех чертей перешугал. А это ваша баба своей «во» как раз на полынные кусты приземлилась.
- Так мы ж тебе пытались объяснить, что не мы это, - раздалось из воды. – А ты уперся: черти резвились, полынь помяли.
- О, легки на помине, - старичок подскочил к яме, из которой донесся голос. – У, нечисть водяная. Ваше дело ближайшую неделю - молчать и делать вид, что этому болоту повезло существовать без вас.
- Злой ты, леший - снова раздалось из ямы. – Злой и скучный. Как можно неделю сидеть тихо?
- Ты мне тут поумничай еще! Тьху.
- Не плюй в колодец…
- А ну цыть! Ишь распустились!
Снизу замолчало, зато сверху стало явственно слышно тоненькое хихиканье.
- Чего смешного? – нахмурился леший отыскав взглядом сидящую на ветке лимнаду.
- Ничего-ничего, - зеленоволосая попыталась изобразить на лице серьезность. Получилось, однако, не очень удачно: глаза продолжали искриться весельем, а уголки губ так и норовили оттянуться к ушам.
Старикан обиженно засопел, снова нырнул в кусты осоки и принялся там шуршать.
- Дедушка, а чего это ты чертям говорил, что им неделю высовываться нельзя? – малышка попробовала отвлечь лешего от обиды.
- Ничего, - буркнуло в ответ из осоки. – Ныряй и у них самих спрашивай.
- А еще говорил, что хорошо бы, чтобы еще недельку было тихо… - внезапно вспомнила лимнада. – Ты чего-то затеял? Расскажи.
- Нет.
- Ну расскажи, расскажи, расскажи...
Леший снова выглянул из осоки и сурово уставился на лимнаду.
- Тебе кто-нибудь говорил, что ты редкостная зануда?
- Нет, - радостно ответила заленоволосая, - Черти говорили, что редкостный зануда – это ты. А меня называли болтливой трещоткой.
Из запруды донеслось сдавленное бульканье, перемежаемое хихиканьем.
- Ах, вот вы как обо мне, хамы болотные?! - старичок заглянул в подавшую голос ямку с водой, схватил какой-то предмет и собрался метнуть его вниз, но наткнулся на уже знакомый укоризненный взгляд, бережно положил ужа на место и начал поиски другого снаряда. Шарящая по кочкам рука наткнулась на клок водорослей. Мимолетно убедившись, что это действительно водоросли, а не многострадальный змей, леший с размаху швырнул их в запруду. Раздалось смачное «шмяк», явно обозначившее соприкосновение клубка водорослей с чьей-то рогатой макушкой, и хихиканье прекратилось.
Наведя порядок на подведомственной территории, старикан снова обернулся к лимнаде.
- О чем бишь мы речь вели?
- Ты хотел мне рассказать, зачем тебе неделя тишины, - невинно захлопала глазками зеленоволосая.
Леший точно помнил, что ничего подобного он не хотел. Однако он знал, что любопытная малышка от него не отвяжется, пока не выпытает всего.
- Ладно уж, - лесовик подтянул коричневые штаны и уселся на кочку. - Вчера головастики вылупились. Теперь надо, чтобы они спокойно подросли до лягушат. Вот и требую тишины.
- Головастики? – глаза малышки засверкали. – Покажи!
- Да пожалуйста, - старичок раздвинул листья осоки и показал лимнаде небольшое озерцо, в глубине которого, шевеля хвостами, реяло множество маленьких комет.
Зачарованная зеленоволосая слетела с ветки к озерцу и начала внимательно разглядывать мельтешащих головастиков. Она, как и большинство лесных жителей, могла подшучивать над людьми очень жестко, но любые природные создания ее неизменно завораживали.
Однако разглядеть все внимательно лимнаде не дали. Сначала где-то вдалеке, в глубине леса, послышалось осторожное «ау». Через секунду уже возле самого болота ему ответило «ау» более уверенное. И наконец на границу омутов выскочил еще один житель этого болота, уже поминавшийся этим утром.
Аука была дальней родственницей местных болотных чертей, унаследовала от них по родовой линии короткие рожки и свиной пятачок. Однако, в отличие от чертенят, эта нечисть обладала не копытцами, а лапками с перепонками и была полностью лишена шерсти.
- Утречко доброе! – заверещала вновь прибывшая. – Смотрите, кого я вам притащила!
Развернувшись к лесу, аука еще раз оправдала свое имя, огласив половину леса своим мощным уверенным «ау!». Ответ не заставил себя ждать. Тихий, явно менее тренированный крик раздался уже неподалеку.
- Судя по всему, очередная грибница, - задумчивый голос заставил подскочить и лешего, и лимнаду. Самый старший из компании чертей высунулся их воды по пояс и теперь всматривался в хитросплетения ветвей. – Какая-нибудь горожанка, приехавшая в деревню, насладиться романтикой грибной ловли. Местные-то редко когда могут заплутать. А если и заплутают, то на крики вот этой, - черт поморщился и мотнул головой на ауку, - не ведутся.
Судя по всему среди местной нечистой братии существовали глубоко родственные отношения, склоняющиеся к нежной любви. Аука в ответ крайне ласково выложила дальнему родственнику порцию трехэтажных изъявлений в лучших чувствах.
- Опять у деревенского кабака болталась, - поморщился леший.
- Ну и что с того? – крикунья изобразила оскорбленную гордость.
- А ежели кто из тамошних увидит?
- Тю! Им одним зеленым чертиком больше, одним меньше, все одно.
Леший фыркнул, но не нашел, что ответить на это вполне обоснованное заявление. Зато тут очнулась лимнада, проникшаяся страстью к выводку головастиков.
- Ну и чего ты эту грибницу сюда притащила-то? – накинулась зеленоволосая на ауку. – Она же все омуты сейчас взбаламутит, осоку с полынью помнет.
- Оказывается твое занудство заразно, - удивленно протянул черт, переводя взгляд на лешего. Однако тот решил не опускаться до ответов. По крайней мере, словесных. Прилетевший прямо в пятачок очередной клубок водорослей, заставил черта резво скрыться в запруде.
Аука, впрочем, хотя тоже была искренне удивлена вспышкой лимнады, но сориентировалась очень быстро и напустила на физиономию всю наглость, которую скрывала в себе.
- А ты тут не командуй, мелкая. Тоже мне, хозяйка болота. Живу я тут. Кого хочу, того к себе и привожу.
- Во-первых, не ори, тут человек рядом, - леший быстро зажал крикунье рот. – А во-вторых, малышка права. Грибнице тут делать нечего. Уводи ее отсюда.
- Да ладно, - из запруды снова показался пятачок черта. – Пусть будет грибница. Не так она страшна.
- Ага, не так страшен черт, как его малюют, - фыркнул леший. – Вот в деревне живет бабка Глафира, ведьма старая. Явлюсь ей ночью и скажу, что грибница в твоем омуте сгинула. Деревенские тебе баграми все, что можно, перебаламутят.
- Уводи бабу отсюда сейчас же, - заверещал черт, развернувшись к родственнице.
Аука, получившая уже двойной отпор, растерянно захлопала глазами.
- Дык как же я ее уведу. Если теперь «ау» орать с другой стороны, то она не поверит.
- Вот же черт, - стукнул по коряге кулаком леший.
- А я тут причем? – возмутился помянутый всуе.
- Что? – старичок отвлекся. – Ай, да сгинь ты, не мешай.
Подскочив к противоположной окраине болота, лесовик закричал.
- Марья. Марьюшка.
- Чего тебе, старый? – как только стихло эхо, из-за деревьев вышла высокая женщина в белом платье и с распущенными волосами.
- Марьюшка, матушка, - зачастил леший, - Помоги! Выведи грибницу от болота подальше. Я тебя туяском ягод отблагодарю. Как раз хорошие поспели в этом году.
Женщина звонко рассмеялась и кивнула.
- Только смотри, старый, чтоб не кислятина была, как в прошлый раз.
Не дожидаясь ответа, она пошла на крик и вскоре скрылась в чаще.
- Ох уж мне эти отшельницы, - вздохнул леший и уселся на пень. – Хорошо хоть, что за болотом скоро будет, кому следить.
Старичок усмехнулся и проследил взглядом за лимнадой, которая как раз расправляла кустик осоки. Малышка явно входила во вкус от наведения порядка в болоте.
(с)Тайнор Томба
Рассказик шикарно сочитается с характером моего дневничка ) Я в восторге.
Тайнор Томба, благодарю.
Собственно она:
Вышедшее солнце заглянуло в дупло поваленного дерева и разбудило маленькую лимнаду, спавшую на травяной подстилке. Малышка нахмурилась и отвернулась лицом к стенке. Однако поспать еще не получилось, потому что хитрое утреннее светило начало припекать затылок. Лимнада что-то проворчала, выбралась из вороха травы и выглянула из дупла наружу.
Пейзаж за ночь не изменился ничуть. Все те же кочки, обросшие со всех сторон осокой и полынью, блики в воде и упавшие ветки вперемешку с выглядывающими наружу корнями. И все это под аккомпанемент стрекотания кузнечиков и разноголосого кваканья. Однако прислушавшись, зеленоволосая поняла, что местные лягушки выквакивают вполне определенную мелодию. А это значило, что поблизости находился тот, кто эту мелодию так любит.
Лимнада огляделась. В ближайших кустах осоки обнаружилась блестящая на солнышке лысина. Ее обладатель не являл собой примера богатырского сложения, поэтому все остальные детали тела из травы не выглядывали. Однако лысины в сочетании с мотивом, выводимым квакушками, было достаточно, чтобы понять, кто роется внизу.
- Привет, дедушка! - малышка перепорхнула из дупла на ветку и уселась поудобнее.
- Болотный змей тебе дедушка, - послышалось ворчание в ответ. Копошение в осоке стало более активным, и вскоре из травы высунулось украшенное бородой и усами морщинистое лицо. – Привет, зеленая. Как дела?
- Скучно, - лимнада огляделась, нашарила поблизости помянутого всуе болотного змея и бросила им в старика. – Вторую неделю ничего нового. Прямо как в каком-нибудь застоявшемся болоте!
- Дык болото же и есть, - леший поймал летящий в него предмет, опознал в нем ужа с полными укора глазами и выпустил незадачливый снаряд на волю. – А то, что тихо, так это и хорошо. Еще б недельку так…
- Чего хорошего-то? – зеленоволосая поболтала ножками в воздухе. – Вот десяток дней назад аука бабу-грибницу сюда притащила. Весело было смотреть, как этакая громада вместе со своим лукошком по кочкам переваливалась. А уж когда она в запруду шандарахнулась, так я чуть с ветки не свалилась от смеха.
- И чего смешного? – возмутился старичок. – Булькнул человек в воду, а вам только бы зубы скалить.
- Так ты ж ту бабу не видел, - хихикнула лимнада. – Там не «бульк», там полновесный «плюх» на пару с «шандарахом» был. У нее одна задница – «во»!
Собеседник поднял брови, оценивая достойный любого рыбака размах рук лимнады. Потом оглянулся на запруду и почесал в затылке.
- Как она в нее провалиться-то умудрилась?
- Частями, - зеленоволосая пожала плечами. – Одна нога в эту ямку, другая – в ту.
Старик изучил указанные ямы, что-то прикинул в уме и внезапно начал хохотать.
- А я, дурень старый, все думал, кто ж полынь так помял, - сквозь смех выдавил он. – Всех чертей перешугал. А это ваша баба своей «во» как раз на полынные кусты приземлилась.
- Так мы ж тебе пытались объяснить, что не мы это, - раздалось из воды. – А ты уперся: черти резвились, полынь помяли.
- О, легки на помине, - старичок подскочил к яме, из которой донесся голос. – У, нечисть водяная. Ваше дело ближайшую неделю - молчать и делать вид, что этому болоту повезло существовать без вас.
- Злой ты, леший - снова раздалось из ямы. – Злой и скучный. Как можно неделю сидеть тихо?
- Ты мне тут поумничай еще! Тьху.
- Не плюй в колодец…
- А ну цыть! Ишь распустились!
Снизу замолчало, зато сверху стало явственно слышно тоненькое хихиканье.
- Чего смешного? – нахмурился леший отыскав взглядом сидящую на ветке лимнаду.
- Ничего-ничего, - зеленоволосая попыталась изобразить на лице серьезность. Получилось, однако, не очень удачно: глаза продолжали искриться весельем, а уголки губ так и норовили оттянуться к ушам.
Старикан обиженно засопел, снова нырнул в кусты осоки и принялся там шуршать.
- Дедушка, а чего это ты чертям говорил, что им неделю высовываться нельзя? – малышка попробовала отвлечь лешего от обиды.
- Ничего, - буркнуло в ответ из осоки. – Ныряй и у них самих спрашивай.
- А еще говорил, что хорошо бы, чтобы еще недельку было тихо… - внезапно вспомнила лимнада. – Ты чего-то затеял? Расскажи.
- Нет.
- Ну расскажи, расскажи, расскажи...
Леший снова выглянул из осоки и сурово уставился на лимнаду.
- Тебе кто-нибудь говорил, что ты редкостная зануда?
- Нет, - радостно ответила заленоволосая, - Черти говорили, что редкостный зануда – это ты. А меня называли болтливой трещоткой.
Из запруды донеслось сдавленное бульканье, перемежаемое хихиканьем.
- Ах, вот вы как обо мне, хамы болотные?! - старичок заглянул в подавшую голос ямку с водой, схватил какой-то предмет и собрался метнуть его вниз, но наткнулся на уже знакомый укоризненный взгляд, бережно положил ужа на место и начал поиски другого снаряда. Шарящая по кочкам рука наткнулась на клок водорослей. Мимолетно убедившись, что это действительно водоросли, а не многострадальный змей, леший с размаху швырнул их в запруду. Раздалось смачное «шмяк», явно обозначившее соприкосновение клубка водорослей с чьей-то рогатой макушкой, и хихиканье прекратилось.
Наведя порядок на подведомственной территории, старикан снова обернулся к лимнаде.
- О чем бишь мы речь вели?
- Ты хотел мне рассказать, зачем тебе неделя тишины, - невинно захлопала глазками зеленоволосая.
Леший точно помнил, что ничего подобного он не хотел. Однако он знал, что любопытная малышка от него не отвяжется, пока не выпытает всего.
- Ладно уж, - лесовик подтянул коричневые штаны и уселся на кочку. - Вчера головастики вылупились. Теперь надо, чтобы они спокойно подросли до лягушат. Вот и требую тишины.
- Головастики? – глаза малышки засверкали. – Покажи!
- Да пожалуйста, - старичок раздвинул листья осоки и показал лимнаде небольшое озерцо, в глубине которого, шевеля хвостами, реяло множество маленьких комет.
Зачарованная зеленоволосая слетела с ветки к озерцу и начала внимательно разглядывать мельтешащих головастиков. Она, как и большинство лесных жителей, могла подшучивать над людьми очень жестко, но любые природные создания ее неизменно завораживали.
Однако разглядеть все внимательно лимнаде не дали. Сначала где-то вдалеке, в глубине леса, послышалось осторожное «ау». Через секунду уже возле самого болота ему ответило «ау» более уверенное. И наконец на границу омутов выскочил еще один житель этого болота, уже поминавшийся этим утром.
Аука была дальней родственницей местных болотных чертей, унаследовала от них по родовой линии короткие рожки и свиной пятачок. Однако, в отличие от чертенят, эта нечисть обладала не копытцами, а лапками с перепонками и была полностью лишена шерсти.
- Утречко доброе! – заверещала вновь прибывшая. – Смотрите, кого я вам притащила!
Развернувшись к лесу, аука еще раз оправдала свое имя, огласив половину леса своим мощным уверенным «ау!». Ответ не заставил себя ждать. Тихий, явно менее тренированный крик раздался уже неподалеку.
- Судя по всему, очередная грибница, - задумчивый голос заставил подскочить и лешего, и лимнаду. Самый старший из компании чертей высунулся их воды по пояс и теперь всматривался в хитросплетения ветвей. – Какая-нибудь горожанка, приехавшая в деревню, насладиться романтикой грибной ловли. Местные-то редко когда могут заплутать. А если и заплутают, то на крики вот этой, - черт поморщился и мотнул головой на ауку, - не ведутся.
Судя по всему среди местной нечистой братии существовали глубоко родственные отношения, склоняющиеся к нежной любви. Аука в ответ крайне ласково выложила дальнему родственнику порцию трехэтажных изъявлений в лучших чувствах.
- Опять у деревенского кабака болталась, - поморщился леший.
- Ну и что с того? – крикунья изобразила оскорбленную гордость.
- А ежели кто из тамошних увидит?
- Тю! Им одним зеленым чертиком больше, одним меньше, все одно.
Леший фыркнул, но не нашел, что ответить на это вполне обоснованное заявление. Зато тут очнулась лимнада, проникшаяся страстью к выводку головастиков.
- Ну и чего ты эту грибницу сюда притащила-то? – накинулась зеленоволосая на ауку. – Она же все омуты сейчас взбаламутит, осоку с полынью помнет.
- Оказывается твое занудство заразно, - удивленно протянул черт, переводя взгляд на лешего. Однако тот решил не опускаться до ответов. По крайней мере, словесных. Прилетевший прямо в пятачок очередной клубок водорослей, заставил черта резво скрыться в запруде.
Аука, впрочем, хотя тоже была искренне удивлена вспышкой лимнады, но сориентировалась очень быстро и напустила на физиономию всю наглость, которую скрывала в себе.
- А ты тут не командуй, мелкая. Тоже мне, хозяйка болота. Живу я тут. Кого хочу, того к себе и привожу.
- Во-первых, не ори, тут человек рядом, - леший быстро зажал крикунье рот. – А во-вторых, малышка права. Грибнице тут делать нечего. Уводи ее отсюда.
- Да ладно, - из запруды снова показался пятачок черта. – Пусть будет грибница. Не так она страшна.
- Ага, не так страшен черт, как его малюют, - фыркнул леший. – Вот в деревне живет бабка Глафира, ведьма старая. Явлюсь ей ночью и скажу, что грибница в твоем омуте сгинула. Деревенские тебе баграми все, что можно, перебаламутят.
- Уводи бабу отсюда сейчас же, - заверещал черт, развернувшись к родственнице.
Аука, получившая уже двойной отпор, растерянно захлопала глазами.
- Дык как же я ее уведу. Если теперь «ау» орать с другой стороны, то она не поверит.
- Вот же черт, - стукнул по коряге кулаком леший.
- А я тут причем? – возмутился помянутый всуе.
- Что? – старичок отвлекся. – Ай, да сгинь ты, не мешай.
Подскочив к противоположной окраине болота, лесовик закричал.
- Марья. Марьюшка.
- Чего тебе, старый? – как только стихло эхо, из-за деревьев вышла высокая женщина в белом платье и с распущенными волосами.
- Марьюшка, матушка, - зачастил леший, - Помоги! Выведи грибницу от болота подальше. Я тебя туяском ягод отблагодарю. Как раз хорошие поспели в этом году.
Женщина звонко рассмеялась и кивнула.
- Только смотри, старый, чтоб не кислятина была, как в прошлый раз.
Не дожидаясь ответа, она пошла на крик и вскоре скрылась в чаще.
- Ох уж мне эти отшельницы, - вздохнул леший и уселся на пень. – Хорошо хоть, что за болотом скоро будет, кому следить.
Старичок усмехнулся и проследил взглядом за лимнадой, которая как раз расправляла кустик осоки. Малышка явно входила во вкус от наведения порядка в болоте.
(с)Тайнор Томба
Рассказик шикарно сочитается с характером моего дневничка ) Я в восторге.
Тайнор Томба, благодарю.
@настроение: Довольное
@темы: Стащенное творЪчество
-
-
19.12.2009 в 22:26Только я вот это... Как биолог интересуюсь.... Откуда на болоте ПОЛЫНЬ?????? Это ж степное растение!!!!
И хто тебя биологии учил? Нет, не Я!!!!!!